РУСБОЙ. БЕСПОЩАДНЫЙ. ЧЕЛОВЕК БОЯ.

ХИЖИНА В ГОРАХ ЧЖУННАНЬ

На середине жизни оценил я
Путь истины и совершенства путь.

Теперь, на склоне лет, я поселился
В горах Чжуннань: прожить бы как-нибудь.

Когда ко мне приходит вдохновенье,
Один я в горы ухожу всегда.

Дела житейские - давно я понял -
Перед природой - прах и суета.

Гуляю долго, прихожу к долине
И слышу бормотанье ручейка,

Сажусь, смотрю на горы и на небо,
Где тихо проплывают облака.

И если где-нибудь в горах случайно
Я встречу дровосека-старика,

Болтаю с ним, смеюсь - и забываю,
Что до дому дорога далека.

В ГОРАХ ЧЖУННАНЬ

К столице древней подошла
Цепь величавых гор Тайи -

Та, что от моря самого
Хребты раскинула свои.

Вверху сомкнулись облака,
Любуюсь я - как бел их цвет.

Под ними дымки синева,
Войдешь в нее - ее уж нет.

Цепь этих гордых гор страну
Своей громадой рассекла:

На юге - солнца ясный свет,
На севере - сырая мгла.

С утра опять сюда приду,
Вот только бы найти ночлег.

Пойду, пожалуй, за ручей -
Там мне поможет дровосек.

ОСЕНЬЮ В ГОРАХ

Дождь кончился,
И небо чистым стало.

Но по прохладе чуешь:
Скоро осень.

Ручей стремится,
Огибая скалы,

Луна восходит
Среди старых сосен.

Вдали я слышу
Женщин разговоры,

Уж поздно - надо
К дому торопиться,

Пускай цветы
Совсем увянут скоро -

Я здесь останусь,
Не вернусь в столицу.


ЖИЗНЬ В ГОРАХ§

Мучительно одинокий,
Калитку я запираю,

Кругом громоздятся горы
В алом блеске заката,

Рядом со мной - деревья
Птиц приютили стаю,

А люди не навещают -
Не то, что было когда-то.

Бамбук как будто припудрен,
Его окружают травы,

И лотос наряд роняет -
Ему он больше не нужен.

Костра огонек зажегся
Налево от переправы,

То сборщик речных орехов
Вернулся - готовит ужин.

НАПИСАЛ, ВЕРНУВШИСЬ НА ГОРУ СУНШАНЬ

Река неустанно
Течет за каймой камыша,

А лошадь устала
По трудной дороге тащиться.

Спокойные воды
Встречают меня не спеша,

Меня провожают
Летящие в сумерках птицы.

Развалины города
У переправы видны,

На горных вершинах
Заката лежит позолота.

Скорей бы добраться
К предгорьям родной стороны,

Вернувшись домой,
Я тотчас же закрою ворота.

ВЗДЫХАЮ О СЕДИНЕ

Как стар я стал -
Усталый и седой,

Как тяжко ноют
Старческие кости!

Я словно
Между небом и землей -

Живу здесь
Никому не нужным гостем.

Печалюсь горько
О горах родных -

Тут - день и ночь
Пустые разговоры.

Что мне
До современников моих?

Оставлю город
И уеду в горы.

СМОТРЮ С ВЫСОТЫ НА РЕКУ ХАНЬ

Три Сяна смыкаются
С Чуского царства границей,

И девять потоков
Сливаются тут воедино.

Здесь тесно реке -
Она землю покинуть стремится,

И гор не видать
За ее водяною равниной.

А на берегах
Разрослись города и деревни,

Река омывает их
Грозно седыми волнами.

Прекрасен Сянъян
Красотой молодою и древней -

И, следуя Шаню,
Я тут запирую с друзьями.

ПОДНОШУ ПЭЙ ДИ

Все время,
Исстрадавшийся в разлуке,

Тебя я
Вспоминаю без конца:

Когда соединялись
Наши руки -

Соединялись
Братские сердца.

Жизнь беспощадна:
"Рукава халатов

Разъединились".
И моя тоска

На склоне лет,
Стремящихся к закату,

Поистине
Горька и глубока.

ПРАЗДНО ПРОЖИВАЯ НА БЕРЕГУ ВАНЧУАНИ, ПРЕПОДНОШУ СЮЦАЮ ДИ

Здесь темно-лазоревы горы,
Хотя уж стоят холода,

Хотя уже поздняя осень,
А горные реки шумят.

Стою я у хижины жалкой,
Где жить мне, быть может, всегда,

И слушаю в сумерках светлых
Вечернюю песню цикад.

Гляжу: над речной переправой
Закат догорает вдали.

Гляжу: над соседней деревней
Плывет одинокий дымок.

Когда бы, подобно Цзе Юю,
Вы здесь бы напиться могли -

Пять ив возле хижины жалкой
Я тоже представить бы мог.

ПРОЖИВАЮ НА БЕРЕГУ ВАНЧУАНИ

С тех пор как домой
Я вернулся в Байшэ -

С тех пор я не видел
Зеленых ворот.

Живу потихоньку
В своем шалаше,

Работой встречаю я
Солнца восход.

Зеленые травы
Склонились к воде,

И белая птица
По речке плывет.

Я Чэню подобен
Всегда и везде:

С утра поливаю
Чужой огород.

НАПИСАЛ, ВЕРНУВШИСЬ НА РЕКУ ВАНЧУАНЬ

Слышу - у входа в долину
Колокола зазвучали.

Пора домой дровосекам,
Пора домой рыбакам.

В сумерках, на закате,
Горы полны печали,

И я один возвращаюсь
К белеющим облакам.

Уже водяные орехи
Созрели - держатся еле,

Ивовый пух летает,
Легкий и молодой.

Травы у тихой речки
Буйно зазеленели...

В глубокой тоске калитку
Запер я за собой.

КРЕСТЬЯНСТВУЮ НА РЕКЕ ЦИШУЙ

Я - на покое,
На Цишуй-реке,

Гор не видать -
Равнина широка.

За рощей солнце
Скрылось вдалеке,

И вместо улицы
Блестит река.

Уходит пастушонок,
Глядя вдаль,

Собаки за людьми
Бредут гурьбой.

Тот, кто развеял
Старую печаль,

Придет - запрет
Калитку за тобой.

В РАЗГАР ВЕСНЫ В ДЕРЕВНЕ

Весенняя горлица
Так говорлива!

Белы и свежи
Абрикосов цветы.

Рублю для плотины
Засохшие ивы,

Слежу за путем
Родниковой воды.

Привет передали мне
Ласточки с юга,

Где старый мой друг
В этом новом году

Свой кубок не сразу
Подносит ко рту -

Сидит, вспоминает
Отшельника-друга.

ПРИБЫВ В ХУАЧЖОУ, СМОТРЮ ЧЕРЕЗ РЕКУ НА ГОРОД ЛИЯН И ВСПОМИНАЮ ДИН ЮЯ

За рекой заря восходит -
Там светает понемногу,

Там деревья и кустарник
Разрослись в дремучий лес.

Мы пришли, полюбовались,
Но уже пора в дорогу,

Горный пик на горизонте
В дымке облачной исчез.

Мы пришли, полюбовались
И уходим ранним утром.

Вас я, друг мой, не увижу -
Широка речная гладь.

Но надеюсь, что рассказы
О правленье вашем мудром

Всю далекую дорогу
Будут нас сопровождать.

ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ ПИШУ О ТОМ, ЧТО У МЕНЯ НА СЕРДЦЕ

Эта зимняя ночь
Тишиной донимает меня.

Лишь в часах водяных
Разбиваются капли, звеня.

Побелела трава -
На траве, как на мне, седина,

И сквозь выпотрошить ветви
Печальная светит луна.

Дорогие одежды
С моим несогласны лицом -

Свет жестокой свечи
Выделяет морщины на нем.

Знаю я: молодежь
Полюбил императорский дом,

Я взглянул на себя -
И мне стыдно идти на прием.

РАССТАВШИСЬ С МОИМ МЛАДШИМ БРАТОМ ЦЗЯНЕМ, ПОДНЯЛСЯ К ХРАМУ СИНЕГО ДРАКОНА И ГЛЯЖУ ВДАЛЬ НА ГОРУ ЛАНЬТЯНЬШАНЬ

На осенней дороге
С тобою расстались мы снова,

Бесконечная мгла
Охватила немые просторы.

Я поднялся на холм,
Но не вижу тебя, молодого, -

Вижу только туман
И покрытые тучами горы.

Ты исчез - растворился
В тумане холодном и синем,

Равнодушное небо
Пронзили ночные зарницы.

И тоскует душа
О тебе, что живешь на чужбине,

И летит моя мысль
За походной твоей колесницей.